Виктор Песиголовец - Любовница Леонарда[СИ]
Девушка прихватила сумку, накинула джинсовую курточку и выскочила за ворота. Не успела сделать и двух десятков шагов — навстречу директор школы Сергей Станиславович, которого за глаза и школьники, и взрослые почему-то называли Котофеичем.
— Доброго здоровьица, Лия! — поздоровался он, остановившись. И с нарочитым удивлением оглядел ее с ног до головы, подслеповато щуря глаза, прикрытые очками в массивной роговой оправе. — Ой, да ты превратилась в настоящую красавицу! И так вытянулась, гляди — выше меня! А я помню тебя еще первоклашкой — малюсенькую, с косичками, с бантиками, с большой коричневой сумкой, в которой лежали не только книжки и тетрадки, но и кукла.
— Здравствуйте, Сергей Станиславович! — приветливо улыбнулась девушка. — Как поживаете?
Он картинно поклонился и развел руками:
— Спасибо за вежливость, барышня, да только что ж спрашивать у старика о жизни? В мои годы уже не живут, а доживают…
— Не выдумывайте, Сергей Станиславович! — засмеялась Архелия. — Какой вы старик? Вам ведь и шестидесяти нету.
— Пятьдесят девять, — уточнил он. — Для такой молоденькой мадмуазель, как ты, я — старая рухлядь!
— Зря вы так! — покачала головой девушка. — Я вовсе не думаю, что вы старый. И с удовольствием бы опять пригласила вас на белый танец. Как на выпускном, помните?
— Помню! — радостно закивал директор. — Славно мы тогда с тобой потанцевали…
— А как дела в школе? — поинтересовалась Архелия.
Котофеич помрачнел.
— Ремонт, слава Богу, летом сделали, — произнес он, слегка опустив свою большую лысую голову. — Спасибо, между прочим, и твоему отцу, он нам цемента дал, двести рулонов обоев купил и заплатил за пять пластиковых окон… Но вот сейчас у нас возникла проблемка….
— Что за проблемка, Сергей Станиславович? — быстро спросила девушка. — Небось, компьютеров маловато?
— Нет, нет! — замахал руками директор. — Компьютеров в школе хватает — спонсоры постарались. А вот мука кончилась. И что-то не завозят. Я звонил, звонил… Не из чего печь пирожки и булочки…
— О, так школа без хлеба сидит! — возмущенно воскликнула девушка.
— Да хлеб-то как раз у нас есть! Твой отец распорядился, чтобы в школу каждый день из пекарни привозили два десятка свежих буханок. А нам больше и не нужно! — Котофеич поймал за рукав Архелию и заискивающе заглянул в глаза: — Стыдно побираться, но, вижу, нет выхода… Не могла бы ты попросить Павла Семеновича, чтобы он выделил нам муки — мешка два-три? На первый случай хватит. А там подвезут, куда денутся!
— Два-три мешка? Всего-то? — беззаботно улыбнулась девушка. — Да будет вам мука! Я скажу батьке, и он даст соответствующее указание старшему мельнику. Вы же знаете, батька школе никогда не отказывает.
— Ну да, конечно! — обрадовался директор. И, расчувствованно погладив Архелии руку выше локтя, с пиететом в голосе прибавил: — Спасибо тебе, Лия! Дай Бог, чтобы ты всегда жила в счастье и радости! И отцу твоему не хворать и проблем ни в чем не знать!
Простившись, Котофеич засеменил дальше. А девушка достала из кармана мобильный телефон, чтобы позвонить Павлу и передать ему просьбу директора школы. Но в последний момент передумала: вдруг отец сейчас занят — проводит наряд или беседует с кем-нибудь из своих оптовых покупателей? Лучше сказать ему о муке вечером, когда он точно будет свободным.
На пороге магазина Архелия встретила почтальоншу.
— Ну, что там твой батька? — спросила она вместо приветствия.
— Не спрашивай! — вздохнула девушка. — Он как белены объелся!
Марфуша хитровато прищурила глаз:
— Удостоверилась, что люди не брешут насчет Сысоевой?
— Удостоверилась…
— Ты держи с ней ухо востро! — предупредила почтальонша. — Она баба битая, обдерет твоего батьку, как липку! Вот увидишь, еще потащит его расписываться, чтобы стать в вашем доме полноправной хозяйкой. А потом начнет разные подарки для себя выпрашивать да добро потихоньку к своим рукам прибирать.
— А что я могу сделать? — развела руками Архелия. — Разве батька меня послушает? Говорю ж тебе: он будто белены объелся! Сказал мне, что полюбил Раиску и хочет на ней жениться…
Марфуша грустно покачала головой и посоветовала:
— Добивайся, чтобы хоть что-то из вашего большого хозяйства перешло к тебе! Юридически!
— Я что, должна стать совладельцем фермерского хозяйства? — удивилась девушка. — Но разве это возможно?
Почтальонша возбужденно хлопнула себя руками по бокам и воскликнула:
— Конечно! Ведь половина всего, что у вас есть, по закону принадлежало твоей матери. Теперь, когда она умерла, одна часть ее имущества должна отойти Пашке, а другая, точно такая же, — тебе! Вы — равноправные наследники. Уразумела?
— Да, уразумела, — пожала плечами Архелия. — Но не буду же я с батькой судиться! И потом какое я имею отношение к фермерскому хозяйству? Это ведь он его организовал и сделал таким, каким оно есть сейчас.
— Дура ты, Лия! — вздохнула Марфуша. — Тебе, когда исполнится восемнадцать?
— Меньше, чем через неделю…
— Вот когда исполнится, так сразу и займись оформлением материного наследства. Съезди в район к юристу, проконсультируйся. И не теряй время!
— Да нет, не буду я этим заниматься! — замахала руками девушка. — Батька ведь страшно обидится, поднимет скандал.
— Ну, смотри! — почтальонша ткнула в плечо Архелии пальцем с огрубевшей, потрескавшейся кожей. И, уже спускаясь с крыльца магазина на тротуар, назидательно прибавила: — Как бы ты потом не пожалела! Ведь чем больше у Пашки добра, тем больше его Райке достанется. А тебе, может случиться, вообще ничего не обломится…
Отец появился дома намного позже обычного. В приподнятом настроении, немного взбудораженный, какой-то суетливый. Зашел в свою комнату, переоделся и, что-то напевая себе под нос, пошлепал в ванную. Там наспех умылся и, войдя затем в кухню, скомандовал:
— Давай жрать, дочка! Что там у тебя сегодня?
Девушка поставила на стол тарелку с гороховым супом, отрезала ломоть хлеба.
— Садись!
— А что есть кроме супа? — поинтересовался Павло, принимаясь за еду.
— Вермишель и котлеты! — бросила Архелия, доставая из холодильника графин со взваром. — И квашеную капусту сейчас подам.
— Молодец ты у меня! — похвалил отец. — И еду поспеваешь готовить, и дом в порядке держишь, и с живностью хорошо управляешься. Небось, устаешь? Устаешь ведь, так? Ну, ничего, ничего! Скоро у тебя будет помощница. Райка, она баба сельская, ее ничему учить не надо. Будете вдвоем домашние дела делать.
— Что это ты сегодня припозднился? — спросила девушка, пропуская слова Павла мимо ушей — не хотелось ей говорить о грядущем переселении этой халявы Сысоевой в их дом.
— Да так, — устало пожал плечами отец. — В район вот ездил. По делам. И кое-что купил попутно…
Архелия в недоумении взглянула на отца:
— Кое-что?
— Да, кое-что! — загадочно ухмыльнулся он.
— Это что, секретная покупка? — она поставила перед ним тарелку с вермишелью, политой коричневой подливкой.
— Ладно уж, — засмеялся Павло, — тебе скажу. Купил я Райке подарки. К предстоящей росписи.
— И что же ты купил?
— А вот! — он вытянул из кармана штанов сверток. — Посмотри и выскажи свое мнение.
Девушка развернула тряпицу и ахнула — в ней были два тяжелых перстня, толстое обручальное кольцо, сережки с голубыми камушками, изящный браслетик и увесистая цепочка с кулоном в форме сердца.
— Это все из золота? — чуть дрогнувшим голосом спросила Архелия.
— Ну, конечно! — подтвердил Павло. — Красивые побрякушки, а?
— Понятное дело! — задумчиво произнесла она. — Но, наверно, и денег за них пришлось отвалить целую кучу…
Отец перестал жевать, отложил вилку и потянулся к графину со взваром.
— Ой, и не говори, дочка! — с озабоченным видом молвил он, хотя девушка прекрасно видела, что ему совершенно наплевать на эти, в общем-то, лишние расходы. — Золотишко нынче в цене… Отнеси-ка все это в гостиную, сложи в материн ларчик, спрячь в шкаф и запри его на ключ. Пусть полежит до росписи.
Девушка аккуратно завернула украшения в тряпицу и пошла выполнять поручение Павла. Когда открыла шкатулку покойной матери, невольно вздрогнула от мысли, вдруг посетившей ее сознание: Господи, как же так? За всю совместную жизнь отец подарил жене только маленькие золотые сережки и один раз, кажется, покупал недорогие духи, а тут какой-то потаскухе-пройдохе решил преподнести такие царские дары?!
— Боюсь, как бы ты с размерами чего не напутал, — проворчала Архелия, вернувшись на кухню. — Вдруг колечки не подойдут?
— Подойдут! — беззаботно отмахнулся Павло. — Я интересовался у Раиски размером ее пальчиков. Сказала: восемнадцатый.
